Записи

Как правильно дополнять крымскотатарский фес традиционными украшениями?

Одежда крымских татарок во все времена имела подчеркнутый изысканный стиль, выделялась обилием вышитых деталей и дополнялась традиционными украшениями. Популярный сегодня элемент традиционного костюма – фес, не был исключением. Как и другие предметы одежды, он изменялся на протяжении столетий и имеет ряд особенностей. Сегодня мы разучились идентифицировать формы феса, вышивку и украшения согласно региональным, историческим и статусным особенностям. 

Известно что украшения крымские татарки надевали четырех видов: головные, нагрудные, поясные и украшения для рук. Более 200 лет назад, в традиционным костюме появился новый элемент – фес, небольшая шапочка, и большинство головных украшений стали крепились на него.

В начале XIX века, после упадка традиционной культуры, в обрядах все также бытовали элементы украшений периода правления династии крымских ханов. Украшения для феса,  как и къушаки определяли статус их обладательницы. Подобно yiрişli quşak, что был символом замужней девушки, среди головных украшений об этом свидетельствовали – zilif asqı – височные украшения, которые крепились на края головного убора. В каждом регионе данные украшения отличались размером, формой и даже техникой исполнения. Височные украшения являлись сакральным элементом одежды замужней девушки до 40 лет (актуальность сакрального на данный момент за гранью нашего представления: прошло лишь несколько десятилетий после падения Крымского ханства). Как элемент свадебного обряда, височные украшения актуальны и сегодня – их можно взять напрокат и приобрести в ремесленной мастерской MIRAS.

Верх феса украшал töpelik – филигранное навершие на дно шапочки, имевшее форму круга или шестиконечной звезды. На сегодняшний день, известны два типа топеликов: круглый и шестиугольной формы, однако, не стоит исключать возможность существования других. Их, как и традиционные крымскотатарские пояса yiрişli quşak , выполнялись в сочетании двух металлов: серебра и покрытия золотом отдельных элементов. Töpelik богато украшали, но самые искусные работы крымских мастеров не сохранились до сегодняшних дней.

Копия височных украшений изготовлена в мастерской Айдера Асанова в г. Бахчисарае.

Копия старинного топелика из частной коллекции. Работа изготовлена в ремесленной мастерской Айдера Асанова MIRAS в г. Бахчисарае.Фото Алексей Чугуй.

Учитывая хронологическую близость с тенденциями бытовавшими при ханском дворе и украшениями вроде altın horaz, смеем предположить что в богатых семьям сохранивших свой статус при новой власти и еще не успевших перенять элементы костюмов бытовавших при царском дворе, имелись объемные украшения с зооморфными орнаментами и формами. Однако, этого на сегодняшний день не сохранилось и говорить мы можем лишь об отдельных украшениях что носили в гареме крымских ханов.

Во второй половине XIX века ситуация резко меняется. В головных украшениях крымских татарок исчезает объем и многослойность. Девушки все больше отказываются от традиционных украшений в пользу более современных, а родители будущих невест собирая приданное отказываются от, к примеру, височных украшений по причинам упадка традиционной культуры и материальных сложностях. Предположительно, височные украшения все еще носили часть девушек за пределами городов и крупных сел, которым украшения достались по наследству (обращаясь к особенностям временного периода – украшения чаще могли быть украдены, проданы и уничтожены). На смену височным украшениям приходят броши –  ziynet-ine. Это обусловлено двумя факторами: следствие французской моды бытовавшей в те времена среди знати Российской империи и второй, более значимый, как продолжение взаимосвязи и взаимовлияния культуры ханского и французского двора во времена правления династии Гераев. Различного рода и форм броши, чаще всего исполнялись мастерами в технике крымскотатарской филиграни. Учитывая простоту исполнения, в сравнении с традиционными крымскотатарскими украшениями, броши довольно быстро обрели популярность не только среди самих девушек, но и среди мастеров.  Также, фесы украшались различными булавками – toplu-ine, в зависимости от региона. Головные украшения второй половины XIX века – ziynet-ine, toplu-ine и сегодня можно приобрести в ремесленной мастерской MIRAS. Разумеется и в этот период, обязательным элементом продолжал быть töpelik.

Копия старинной булавки изготовлена в мастерской Айдера Асанова в г.Бахчисарае.

Следует отметить, что согласно моде, девушки носили головные украшения умело сочетая их между собой. И сочетаний вроде прикрепить на фес все украшения что есть у девушки (если она из небогатой семьи) не могло быть.

На протяжении XIX века, формируется традиция украшения из золотых монет. Снова стоит обратиться к особенностям культурного упадка того времени – носить на себе золото было более надежно. Этот период также известен массовой эмиграцией крымских татар , а золото везде – универсальная валюта. Украшения из монет также свидетельствовали и о статусе крымской татарки. Во второй половине XIX века, девушки украшают фесы монетами, лишь дополняя их традиционным töpelikом . После влияния французских украшений, в последние десятилетия, в южных регионах Крыма, стают популярными baş altın – налобные украшения. Смеем предположить, что они не изготавливались местными мастерами. В данный период часть филигранщиков имевших собственные лавки начинали перекупать дешевые украшения из Турции и возможно, актуальность украшения является лишь следствием широкого товарного оборота. Мода на bas altin среди крымских татарок не закрепилось и сегодня они хранятся в музеях по причине того, что были изготовлены из сплава серебра и меди. Украшения представляли собой малую художественную ценность и были сохранены в музеях как и ряд других подобных украшений.

В начале ХХ века, крымские мастера все чаще стали обращаться к традиционным украшениям и профессионально, более сложным работам. Массовое население все так же не могло позволить себе широкое разнообразие головных украшений. Девушки продолжали использовать в качестве украшения феса монеты или броши, дополняя их традиционным töpelikом, что снова обретал многослойность и богатство филиграни. Что носили богатые семьи, к сожалению, мы даже не можем предположить.

Традиционный töpelik (авторская работа Айдера Асанова), старинный фес из частной коллекции, традиционный къушак (авторская работа Айдера Асанова). Фото Смаил Тантана. 2017 г.

В период 20-х годов, начинается возрождение традиционной культуры крымских татар. Этнограф У. Боданинский организовывает полевые экспедиции в села, со слов старожилов делая зарисовки традиционных элементов костюма и быта, не сохранившихся к началу ХХ в. Мастера возрождают уже забытые к тому времени украшения, но и сегодня мы о них уже почти ничего не знаем. Богатое и возрожденное наследие крымскотатарской культуры, позже было уничтожено вследствие Второй мировой войны.

Однако, обращаясь к 30-м годам ХХ века, изысканные и сакральные головные украшения утратили свою значимость. По причине коллективизации, мастера изготавливали в артелях простые и недорогие украшения, часто с использованием советской символики вместо традиционного орнамента. Девушки крепили на фес всевозможные вариации и сочетания, по причине бедности и упадка традиционной культуры.

Спустя семьдесят лет, именно опыт 30х годов ХХ века является отправной точкой для развития украшений на фес. И незнания исторических особенностей может сформировать не наследия как знание для развития, а моду на бессвязные вариации и сочетания украшений, что, к счастью, не имеет ничего общего с традиционной культурой.

Фес с традиционными украшениями – топелик, зилиф аскы, зийнет-ине. Пример неправильного украшения феса как элемента традиционного наряда крымской татарки:височные украшения должны распологаться вертикально на краю феса и монеты первого ряда всегда должны быть сомкнуты.. Экспонат выставки «Хайтарма», Музей Востока г. Москва. 2014 г.

Фес был важным элементов костюма крымских татарок на протяжении двух веков (XIX-XX) и продолжает свое развитие в начале нового, преображаясь и обретая новые элементы украшений. Однако, и сегодня их следует подбирать согласно форме и вышивке, которые обусловлены рядом исторических и культурных особенностей .

© Miras Silver, 1992-2018. Все материалы данного сайта являются объектами авторского права. Запрещается копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие сайты и ресурсы в Интернете) или любое иное использование информации и объектов без предварительного согласия правообладателя.

ТОП-6 ГЛАВНЫХ ОТКРЫТИЙ МАСТЕРСКОЙ MIRAS В КРЫМСКОТАТАРСКОЙ ФИЛИГРАНИ ЗА ПОСЛЕДНИЕ 5 ЛЕТ

Около двух столетий крымскотатарское искусство попеременно находится на этапах упадка и возрождения. Одним из последних периодов возрождения традиционных ремесел были 1920-е года, когда У.Боданинский с уста-баши каждого маале по наследию предыдущих исследователей и полевых экспедиций возрождали старинные традиции. Yipişli iş – крымскотатарскую филигрань, исследовал директор бывшей резиденции крымских ханов вместе с уста-баши Quyumci maale – Зекерья Ибрагимом. Они возродили несколько десятков традиционных украшений, большая часть которых, являлись обязательным элементом обрядовой культуры. Спустя более пятидесяти лет, следующий этап возрождения уже утраченного после 20-х годов наследия производился уста-баши Айдером Асановым в начале нынешнего века. За 20 лет роботы мастер возродил целый пласт наследия увиденного им после 30-х годов. Однако, открытыми являются еще ряд вопросов: что было модно среди крымских татарок до 1930-х годов и что возродили директор бывшей резиденции крымских ханов с главным мастером всех филигранщиков Крыма?

За последние пять лет исследовательской деятельности, ремесленной мастерской были возрождены и проанализированы шесть видов украшений, о которых ранее не было сведений или они были ошибочны, либо не исчезли в депортации.

QANATLI KÜРE

Qanatlı küpe (кр. qanatlı – крылатый) – традиционные крымскотатарские серьги в форме крыльев.

В 2017 г. крымскотатарский коллекционер Низами Ибрагимов, опубликовал фотографию старинных сережек, подобие формы которых не сохранилось ни в одном музее. Однако, в 2000-ом г. подобные сережки изготовил мастер Айдер Асанов, в них прослеживались традиционные сочетание элементов, серьги пользовались большой популярностью у иностранных гостей мастерской. Успев поработать со своим отцом до 16 лет, мастер не успел изучить все виды традиционных украшений, но опыт школы старых мастеров, позволяет ему изготавливать истинно национальные украшения.

Если обратиться к исследовательским работам о крымскотатарских ювелирных украшениях, в перечне серег всегда указаны “канатлы купе”. К термину, добавлено описание: “серьги в форме скрученного каната”, но оно является неверным, т.к. в переводе название сережек звучит как “крылатые серьги”. Cопоставив серьги в форме крыльев, с разницей изготовления почти в столетие, мы рады представить хорошую новость: возрожден третий вид традиционных крымскотатарских сережек.

Серьги старинные из коллекции Низами Ибрагимова. Фото с личной страницы владельца.

Авторские серьги изготовлены уста-баши Айдером Асановым.

UÇ BAŞ QUŞAQ

В период конца XIX в. – начала ХХ в., среди крымских татарок пользовался популярностью  пояс uç baş quşaq – (uç baş – трехголовый, quşaq – пояс).

Форма пояса uc baş подобна болгарским традиционным украшениям и, возможно, в середине XIX века форма пояса была заимствована из культуры этого народа. Крымскотатарский исследователь Рустем Эминов, на основе сохраненных документов в БИКАМЗ указывает, что в 1929 г. из Центрального музея Тавриды два пояса uc baş quşaq были переданы в экспозицию музея,  основанного в бывшей резиденции крымских ханов. Однако ранее, в Центральный музей Тавриды пояса были переданы из Ялтинского ОХРИМА. На основе этих фактов, можно предположить, что такого вида пояса были завезены в Ялту и в конце XIX века стали популярны среди южнобережных жителей. В 20-х годах XX в., этот вид поясов обрел популярность среди  центрального региона. Немного измененный вариант пояса изготавливали и  местные крымские мастера, на что указывают элементы традиционной крымскотатарской филиграни и изменение некоторых элементов на образцы крымскотатарского орнамента.

Такой пояс надела племянница У. Боданинского для серии фотографий в 1927 г. Однако, к периоду коллективизации этот вид поясов пропадает и поколение крымских татар, рожденные в конце 20х годов uc baş quşaq не видели.

Пояс uc baş quşaq из фондов БИКАМЗ. Автор фото неизвестен.

Саиде Боданинская в крымскотатарском костюме популярном в начале ХХ века, дополненным поясом uc baş quşaq.

QAРARALI BILEZLIK

Qaparalı bilezlik – традиционный вид браслетов крымских татарок. Украшение выполнено в форме полусфер, в некоторых письменных источниках указано “в форме пуговок”.

Один из таких браслетов представлен в экспозиции Ханского дворца. 3 августа 1925 г. директором музея Усеином Боданинским он был приобритен у Зекерьи Ибрагимова «из тонкой серебряной филиграни, состоит из 8 овальных частей, соединённых между собой двумя рядами цепей».

Работа уста-баши Зекерьи Ибрагимова, приобретенная в 1925 г. Усеином Боданинским в фонды Ханского дворца.

Копия браслета изготовлена в Ремесленной мастерской MIRAS.

ZILIF ASQI

Zilif asqi – традиционные височные украшения. Название изделия происходит от крымскотатарского слова “zilif” – подстриженные волосы на висках в виде локона.

Локоны девушкам подстригали после свадьбы и прикрывая их, пришивали на края феса zilif asqi. Украшения являлось обязательной частью костюма замужней крымской татарки.

Традиция подстриженных локонов существовала в Крыму до первой половины XIX в. как обязательный элемент свадебного обряда и символ замужней девушки. Однако, в период упадка крымскотатарской культуры и обеднения населения полуострова, данный элемент перестали использовать во время свадебной церемонии, а впоследствии он исчез и ряда элементов костюма замужних крымских татарок. Предположительно, в 20-е г. ХХ в., в период возрождения крымскотатарской традиционной культуры, мастера Quyumci maale вновь обратились к этому элементу традиционного костюма. Однако, за данное десятилетие, zilif asqi не успели вновь стать отличительным украшением замужних девушек. По сведениям каталога изданного Бахчисарайским историко-культурным заповедником (2016г.), височные украшения были особенно популярны среди жительниц южного берега Крыма, однако они отличаются от изделий крымских татарок бахчисарайского района, которые представлены ниже:

Авторские височные украшения. Работа уста-баши Айдера Асанова.

Копия височных украшений изготовлена в мастерской Айдера Асанова в г. Бахчисарае.

LAGŞVAN QUŞAQ

Крымские татарки ХХ в. для украшения повседневного наряда часто использовали lagşvan quşaq – небольшой филигранный пояс с традиционной символикой. Образцов таких къушаков остались единицы и по этой причине они позабыты, а для дополнения традиционных нарядов сегодня все чаще используют литые пояса XVIII-XIX веков.

Элементы лагшван къушака, состояли из ажурных прямоугольных, квадратных пластин или восьмилепестковых розеток, соединенных между собой колечками. Количество их менялось от 11 до 48 и зависело от объема талии девушки.

В Симферопольском этнографическом музее хранится lagşvan quşaq изготовленный в бахчисарайской артели “Къуюмджи”. Пряжка пояса состоит из двух элементов разных поясов – на каждом из них сохранились клейма артели. В рамках проекта “Візерунки миру”, в 2016 году была изготовлена копия lagşvan quşaq, на основе оригинальных размеров и орнамента.

Другая пряжка lagşvan quşaq является копией частично сохранившегося къушак баша 30-х годов. Старинная пряжка имеет клеймо, согласно которому изготовлена в артели “Къуюмджи” в Бахчисарае. Такие формы украшений были распространены с конца XIX в. – крымскотатарские мастера начали отходить от каноничных образцов растительного орнамента. Подобием этого типа украшений, к примеру, являются серьги qanatli küpe в форме крыльев.

Пояса lagşvan quşak не являются традиционными, однако они стали частью крымскотатарской культуры. В период 30-40-х годов, такие пряжки каждый день надевали юные крымские татарки, дополняя национальным украшением свои уже осовремененные наряды.

Копия lagşvan quşaq изготовлена в рамках проекта “Візерунки миру” Ремесленной мастерской MIRAS.

Впервые копия пряжки изготовлена в мастерской Айдера Асанова в г. Бахчисарае.

TOРLU INE

Toplu ine – булавка в технике крымскотатарской филиграни. Украшение является одним из обязательных элементов традиционного костюма.

В старину, булавки изготавливали различных размеров и нескольких видов форм. Известно, что девушки использовали их в повседневном быту со второй половины XIX в., вне зависимости от статуса и семейного положения. Разумеется, подобные украшения были известны и раннее, однако, о них не осталось документальных источников.

Вторая половина XIX века известна видоизменениями элементов традиционного костюма. Влияние европейской моды отобразилось и на украшениях юных крымских татарок. Девушки стали украшать костюмы брошками и местные мастера по их подобию преобразовывали булавки. На сегодняшний день известны два вида – toplu ine и topuzlı ine.

Впервые копия старинной булавки изготовлена в мастерской Айдера Асанова в г.Бахчисарае.

© Miras Silver, 1992-2018. Все материалы данного сайта являются объектами авторского права. Запрещается копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие сайты и ресурсы в Интернете) или любое иное использование информации и объектов без предварительного согласия правообладателя.

Mot olmaq: высокая крымскотатарская филигранная мода

Крымскотатарские украшения во все времена высоко оценивались путешественниками и гостями полуострова. В период Крымского ханства, правители отправляли в дары другим монархам изысканные и дорогостоящие работы местных ремесленников. И сегодня, в современных коллекциях именитых брендов, можно заметить множество отсылок к мусульманским ювелирным традициям. Во многих украшениях просматриваются классические формы оберегов и символика характерная, в особенности, для крымскотатарской культуры. Привлекают внимание также комплекты украшений представленные в отдельных образах – наполненные головными, шейными и поясными видами украшений. Именно это отличает костюм крымской татарки, в котором украшения занимают одну из центральных ролей.

Традиции мастеров времен ханства продолжают аутентичные работы Айдера Асанова и мастеров ремесленной мастерской Miras, возрождающих крымскотатарскую филигрань.  Спустя шесть столетий истории, крымскотатарская филигрань в своей традиции еще не формирует, но предугадывает и отображает модные тенденции домов высокой моды.

DOLCE & GABBANA Filigrana Chandelier earrings (2014)

Miras by Elmira Asanova. Küpeler. (2012)

Авторские сережки мастера филиграни Эльмиры Асановой, являются прямой интерпретацией крымскотатарской символики. Украшения имеют в своей основе форму стилизованного тюльпана, обогащенного традиционным природным орнаментом. Тонкие и ажурные сережки, по своему размеру достаточно крупные, что продолжает тему размышлений: какими же были крымскотатарские küpeler? В филигранной коллекции модного дома Dolce&Gabbana были представлены серьги аналогичной формы (перевернутой на 180 градусов). В данной коллекции можно заметить множество подобий крымскотатарских украшений и орнаментов.

 

Louis Vuitton Place Vendôme bangle. (2012)

Miras by Ayder Asanov. Bilezlik “Elmira”. (2008 г.)

Necklace and brooch by Louis Comfort Tiffany (Tiffany & Co). (1930 г.)

Miras by Ayder Asanov. Gerdanliq ve küpe. (2008)

Украшения изготовленные уста-баши Айдером Асановым, являются отображением и иллюстрацией культурного богатства крымскотатарской культуры. Традиционные авторские работы мастера ценятся во всем мире и дополняют реконструкции крымскотатарских костюмов. С 1999г. занимаясь возрождением ремесла филиграни в Крыму, Айдер Асанов также дал развитие новым формам современной крымскотатарской филиграни как продолжению многовекового наследия. Изысканные и высокопрофессиональные работы сегодня достигли уровня мирового ювелирного мастерства. Обращаясь к коллекциям известных брендов, можно заметить схожие мотивы с работами мастера. К примеру, браслет классической коллекции 2012 г. модного дома Louis Vuitton или колье и броши основателя модного дома Tiffany & Co. Формы и составные элементы украшений данных коллекций, просматриваются в ранних работах мастера, а аккуратная тонкая филигрань придает их красоте особый трепет.

Viren Bhagat. (2013)

Брошь "Сабий". Серебро, филигрань. Руслан Динислямов.

Брошь “Ляле”.  Miras by Ruslan Dinisliamov. (2013)

Earring by Valentino. (2018)

Miras by Ruslan Dinisliamov. Küpeler. (2011)

Авторские работы мастера Руслана Динислямова – брошь и сережки. Украшения выполнены в технике крымскотатарской филиграни с использованием традиционных элементов: тюльпана как символа мужского начала и стилизации миндаля. Подобные формы украшений использовали в своих коллекциях известный ювелирный дизайнер Вирен Багат и в своей новой коллекции – мастера модного дома Valentino. Работы Руслана Динислямова сложны в своей технике и богаты наполнением символов. Знание традиционного крымскотатарского орнамента и композиционных правил, позволили мастеру создать украшения выделяющиеся на фоне работ именитых мировых мастеров.

Работы представленные ремесленной мастерской Miras, являются авторскими работами мастеров и сделаны по мотивам крымскотатарских традиционных украшений, а никак не коллекций вышеуказанных брендов. Часть украшений не представлены в интернет-магазине mirassilver.com и доступны только для предзаказа по почте evilinamirassilver@gmail.com и в группе Facebook.

© Miras Silver, 1992-2018. Все материалы данного сайта являются объектами авторского права. Запрещается копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие сайты и ресурсы в Интернете) или любое иное использование информации и объектов без предварительного согласия правообладателя.

Интервью с Айдером Асановым

СТАРЕЙШИЙ ЮВЕЛИР КРЫМА: «ЛЮБОВЬ К ЭТОЙ КРАСОТЕ ПРОДЛИЛА МНЕ ЖИЗНЬ…»

84-летний Айдер Асанов из династии ювелиров почти всю жизнь работал на заводе, а в 64 года понял, что остался единственным в мире человеком, немного знакомым с традиционным крымскотатарским ювелирным искусством. И возродил его. В одиночку

Илона Тунанина

фото: Юрий Лашов

Его работы — застывшая в серебре музыка. Словно вальс из «Щелкунчика» Чайковского — летящий, изящный, праздничный. Творения бахчисарайского ювелира Айдера Асанова, работающего в технике филигрань, радостные и легкие — совсем не похожие на его судьбу. Глядя на изящное серебряное кружево, из которого «сотканы» украшения, трудно поверить, что мастер прожил сложную жизнь.

«Отец взял в депортацию 4,5 килограмма серебра»

Маленький Айдер с замиранием сердца наблюдал за каждым движением отца: как тот плавит серебро, как делает из него тончайшие нити, из которых «вырастают» цветы, плетутся узоры и создаются сказочные орнаменты. Отец работал так увлеченно, что маленький Айдер не мог дождаться, когда можно будет взять в руки инструмент. Он подолгу задерживался у стола, наблюдал, впитывал, а если везло, помогал отцу. Тогда Айдер и представить не мог, что станет единственным хранителем ювелирных традиций, накопленных целым народом. В семье Асановых мастерством филиграни владели прадед, отец и младший брат деда Аджи Умер — ювелир, известный далеко за пределами Крыма. На выставке 1910 года в Париже сделанная им серебряная ваза с цветами из платины и золота разных цветов заняла второе место, а серебряный пояс его работы сейчас украшает одну из экспозиций Ханского дворца в Бахчисарае.

Но главным учителем Айдера был все-таки отец Абдулмеин Асанов, под его строгим руководством он постигал секреты мастерства, и уже в 10 лет закончил первую серьезную работу — пряжку для пояса.

— Не знаю, что с ней потом случилось. В депортацию мы украшения не увозили — отец взял с собой в Среднюю Азию только 4,5 килограмма серебра, были заготовки. Но их пришлось продавать кусками, чтобы спастись от голода, — Айдер Асанов сидит в своей мастерской, словно ученик за огромной многофункциональной партой — с выдвижной панелью, множеством ящичков и коробочек. Под рабочим столом кожаный портфель — в нем, как окажется позже, Айдер-ага специально для нас принес свои работы. На потертую, в разводах, поверхность стола падает желтое пятно электрического света, в нем замысловатые инструменты ювелира выглядят еще причудливее.

— До войны работа филигранщика была востребованной: только в Бахчисарае работали 24 мастера. Их имена я помню до сих пор. А всего в Крыму — около 50 человек. Значит, конкуренция между ними была мощная: надо ведь не только сделать вещь, но и продать.
— А чем отличались работы вашего отца?

— Отец очень чисто работал. Все деталюшки у него были легкими, как пушинка. И еще был большим придумщиком. Он часто говорил, что главное в нашем деле — фантазия.

Как Айдер спаял голову Ленина

Мастерская Айдера находится в Бахчисарае, недалеко от места, где он вырос. Путь от дома до работы, который он проезжает каждый день, словно соткан из воспоминаний. Здесь, возле стены покосившегося дома, мальчишкой он играл в футбол, там стоял фонтан, возле которого собирались в жаркую погоду передохнуть и освежиться горожане, а речушка Чурук-Су, сегодня больше похожая на сточную канаву, когда-то была полноводной и весело журчала по камешкам. Попрощаться с родным городом пришлось в 1944‑м, когда Асановых вместе со всем народом выслали в Среднюю Азию. Айдеру было 16. Он мечтал стать художником и продолжать семейные традиции, но пришлось идти на завод — токарем.
— Я два года хлопотал о разрешении учиться на отделении живописи в художественном училище в Ташкенте, а когда получил согласие, успел закончить только три курса — пришлось взять академотпуск, чтобы ухаживать за больными родителями. В общем, не сложилось, — мастер на несколько секунд умолкает и смотрит в окно.

Айдер вернулся на Ташкентский электротехнический завод, параллельно с работой начал осваивать специальность инженера-технолога по холодной обработке металла. И уже через пять лет возглавил литейный цех. Талантливому парню доверяли самую сложную работу. В Гулистане, городе, где Асановы жили в годы депортации, до сих пор можно найти ограды и памятники, отлитые крымским мастером.

— Место, куда нас поселили, называлось станция Голодная Степь. Там земля из-за подпочвенных вод, как резиновая подушка. Нужно было эти земли осваивать под хлопок. Хотели сделать город-сад — Гулистан. И сделали! Там я оставил о себе память, — Айдер-ага хитро прищуривается. — Решили на главной площади Гулистана поставить памятник Ленину высотой почти семь метров. Голову отлили в Ленинграде из семи кусков металла, прислали нам. Я этот памятник заканчивал — запаивал стыки. Считай, собрал голову Ленина.

Украшения из электродвигателя

Айдер-ага — человек ускользающий. Кажется, поймала нить разговора, потянула, а она оборвалась. Каждый новый вопрос — как новое знакомство, словно подбираешь ключи к множеству ящиков, содержимое которых неизвестно.

— В 1990 году я вернулся в Крым, в село Красногорка Ленинского района, и попал в колхоз. Там мне пригодился токарный опыт. А когда колхозы распались, мне в селе делать стало нечего — в сельском хозяйстве я вообще ничего не понимал. Жить стало трудно. Тогда я начал искать мастера, у которого мог бы подучиться ювелирному делу. И выяснил, что из депортации из мастеров вернулся только я один. Все остальные похоронены в Средней Азии.

На возрождение семейного дела Асанову потребовалось 10 лет. Только в 2000 году в Бахчисарае открылась его мастерская.

—  Сразу вспомнился тот опыт, который передал отец?

— Нет, конечно. Больших трудов стоило. Помещение-то отремонтировали, инструменты купили, а материала — нет. Пришлось разобрать сгоревший электродвигатель, оттуда вытащить медную проволоку. Так и получились первые пояс, нагрудное украшение и «таблетка» для шапочки-фески.

Эти работы хранятся в мастерской до сих пор, в специальной витрине, под стеклом. Для Айдера-ага они бесценны.

— Изделия получились медные, черные, грязные, — хмурится Айдер собственным воспоминаниям. — Нужно было их отбелить, а потом посеребрить. Отец мне эту работу не доверял, делал сам, но я все видел. Для серебрения нужны электролит и микротоки, чтобы шла химическая реакция, серебро расщеплялось и покрывало изделие. Нужен был особый химикат. Отец называл его «желтая кровяная соль». Мы долго искали эту «соль» в аптеках, пока не выяснили: по-научному она называется железистосинеродистый калий. А потом стало проще, — Айдер-ага распрямляет плечи, словно сбросив груз прошлого, и улыбается уголками глаз.

Секреты серебряного кружева

— Филигрань есть у многих народов: в Индии, в Японии, в Китае, в арабских странах. То, что мы делаем, я называю крымская филигрань.

— А в чем ее отличия?

— Свои узоры, близкие к природе. У нас, в основном, все рисунки — это растительный мир. Айдер-ага выдвигает ящичек стола, словно фокусник, одну за другой достает несколько жестяных коробочек. В одной скрученные в спирали серебряные нити, в другой — каркасы пряжек, в третьей теснятся уже готовые украшения с цветочным орнаментом.

мастер кладет на шершавую ладонь серебряную форму, отдаленно похожую на крупную бабочку. — Чтобы сделать такой каркас, нужно несколько дней.
Сначала мастер покупает в банке слиток серебра (стоимость одного грамма — около 20 гривен). Из него отливает чубук (небольшого размера брусок), который «разрезает» на кусочки проволоки разной толщины и длины. Потом проволоку расплющивают, собирают из нее основу. А на основу накладывают ажурные детали: цветы, шарики, спирали, завитки. Когда все детали заняли свои места, украшение смачивают водой и посыпают специальным порошком — смесью серебра, буры и борной кислоты. Порошок вступает в реакцию с водой — и запаивает стыки, закрепляет детали. Кстати, чем детали меньше, тем ценнее работа. Толщина некоторых проволочек — одна десятая миллиметра.

Ювелир вертит в руках хрупкую, как снежинка, кружевную брошь. Каждая его работа неповторима, а процесс придумывания порой занимает времени больше, чем производство.

— Филигранщик — тот же самый художник, тот же самый музыкант, философ. Постоянно нужно быть в поиске. Придумывать — самое сложное в нашей профессии.

— Эскизы рисуете?

— Очень редко. Не привык, потому что отец не рисовал. Я‑то могу рисовать, но когда работаешь с проволокой, ее можно сгибать-разгибать, искать нужный рисунок. А если делать это на бумаге, требуется больше времени.

— Есть работы, которыми вы особенно гордитесь?

Айдер-ага пожимает плечами:

— Если вчера чем-то гордился, то сегодня уже поздно, нужно другое, новое. Я очень редко доволен своей работой. Многое выбрасываем, переплавляем. Всегда хочется сделать лучше.

— Технология производства сильно изменилась по сравнению с прошлым?

— Только в мелочах. Например, раньше проволоку накручивали вручную, сейчас используем дрель. Раньше паяли керосиновой лампой. Вот там, на шкафу стоит, достань, — обращается Айдер-ага к фотографу «Республики».
Пока Юрий тянется за керосинкой, мастер не произносит ни слова. И лишь когда лампа (железная кружка с носиком, из которого торчит толстый фитиль) оказывается на столе, продолжает рассказ.
— Сюда наливают керосин, зажигают, — неожиданно в руках у ювелира оказывается фивка (железная трубочка, похожая на мундштук), — а потом берешь в рот фивку и дуешь, направляешь потоком воздуха пламя на изделие. И оно запаивается.
Айдер-ага демонстрирует, как нужно правильно управляться с фивкой. Пламя от керосинки пляшет, словно дрессированная змея под дудочку укротителя.

— Могу сюда дуть 10–15 минут без остановки, — не без гордости говорит ювелир, вытащив изо рта “мундштук”.  — Но с керосиновой лампой долго работать. Потом у нас была бензиновая горелка, а сейчас потихонечку переходим на газ. Года четыре назад я был в Турции, рассказал там, что работаю на бензине, так турецкие мастера смеялись — мы, получается, сильно отстали.

Испытание шестилистником

Известность пришла к Айдеру Асанову уже в почтенном возрасте. Сейчас, в 84 года, он — заслуженный мастер народного творчества Украины, член Национального союза народных мастеров, выставки его работ проходят в России, Польше, Турции.

— Важно, что оценили, пусть и в конце жизни, — задумчиво произносит Айдер-ага, глядя перед собой. Сегодня у него есть многое, о чем он даже не мечтал, будучи подмастерьем своего отца: мастерская, прекрасные работы и ученики, которым он охотно передает свой талант.

— Когда мы только открыли обучение, сюда, наверное, человек сто пришли. Но мы отобрали только 12 человек.

— Как отбирали?

— У нас нет никаких экзаменов. Вот, шестилепестковый цветочек, — Айдер-ага раскрывает ладонь, в которой лежит украшение. — Этот цветочек, когда готова необходимая проволока, я делаю за пять минут. Мы даем ученикам задание — сделать точно такой же за полтора часа. Если сделает — принимаем на работу. Это с виду просто, но надо, чтобы лепестки были похожи друг на друга, находились на одном расстоянии. А проволока, бывает, не слушается. Абитуриенты, как их принято называть, — хитро щурит глаза Асанов, — смотрят, что не получается, и не приходят больше.

Уже в финале беседы Айдер-ага спохватывается, что не угостил нас кофе. Словно в компенсацию раскладывает на столе зеленое сукно, достает из портфеля одно за другим изящные украшения: серьги, браслеты, колье, кольца. Хрустальной хрупкости, даже страшно прикоснуться руками. Они завораживают — глаз не отвести. Айдер-ага замечает наше смятение, он доволен произведенным эффектом. Видимо, именно такой реакции он и ожидал.

— Если бы я не организовал мастерскую, наверное, давно бы уже умер, — мастер будто по заказу приберег самые сильные слова напоследок, и окончание разговора получается почти киношным. — От всех этих неприятностей, которые пришлось видеть в жизни. Мне сейчас 84 года. Только любовь к этой красоте продлила жизнь. Это как наваждение, я приеду домой и тороплюсь, скорее бы утро да на работу. Особенно, когда что-то незаконченное есть, когда вещь тебя мучает, рвется наружу. Я очень люблю свою работу. Она бесконечна.

 

r-ua.info/archives/299