крымскотатарская филигрань

Записи

Артель «Куюмджи»: форма и содержание крымскотатарской филиграни во времена коллективизации.

10/02/2019/в Ayder Asanov, Media, История, Традиции/от Crimeatatar Filigree

В 1930-х годах на фоне происходящей в СССР коллективизации, крымскотатарских ремесленников стали объединять в артели. Одной из самых известных и находящихся на слуху у многих до сегодняшнего дня, является артель состоящая из бахчисарайских филигранщиков проживающих на Куюмджи маале – “Куюмджи”. Простое и упрощенное название «куюмджи» (филигранщик) без дополнений и объяснений отображало общую политику подобных предприятий. Артель была организована в 1937 г. и ее целью была популяризация крымскотатарской филиграни среди массового населения и одной из основных задач был уход от национальных и религиозных особенностей украшений и внесение советской символики. Особенности работы каждого из ремесленников: художественное видение, традиции, стиль и влияния – артель подводила под стандартизированные каноны. Процесс работы в артели был основан на принципах разделения труда.

Коллективизация запрещала работу в собственных мастерских и вынуждала многих ремесленников уходить в подполье и там изготавливать традиционные украшения, необходимые в обычной жизни быта крымских татар.

Мастера были обязаны работать в артели и согласно записям Усеина Боданинского, в “Куюмджи” работало около 40-ка мастеров. В то же время, известно что мастеров крымскотатарской филиграни в г. Бахчисарай в 30-е годы было не более 25 человек. Это позволяет предположить, что кроме мастеров в артели работали также ученики или возможно непрофессиональные ювелиры.

В традиции крымскотатарской филиграни, существует несколько ступеней становления мастера, в процессе прохождения которых, уста полностью овладевает технической стороной ремесла и историей орнамента. Разумеется, каждый мастер Куюмджи маале работал над украшением самостоятельно и по отдельному изделию – читая детали, можно было определить автора. В основе работы артели “Куюмджи”, было поэтапное разделения работы над украшениями, где несколько мастеров работают над одним изделием, исполняя собственный определенный этап. Естественным образом это отображалось на качестве изготавливаемых украшений: они были залиты припоем, были спутаны догматические особенности количества элементов или направлений элементов (право-лево, по часовой стрелке или против). Это имело несколько негативних последствий: мастера теряли профессиональные навыки и градации мастерства (где были лучшие и мастера, работы которых были слабее технически или художественно) смешивались. Несмотря на это, работа не была автоматизирована и ручная работа продолжала быть одной из главных ценностей.

Пряжка изготовлена в артели Куюмджи. Продана на интернет-аукционе.

Украшения артели Куюмджи имели два типа клейм: «АРТ. “КУЮМДЖИ”» и «КУЮМДЖИ». До 1937 г. большинство мастеров (возможно все) имели собственные клейма состоящие из их инициалов и номера пробирной палаты. Все работы в артели изготавливались из недрагоценных металлов, преимущественно из меди.

Полностью сохраненный пояс лагшван къушак изготовленный в артели Куюмджи. Из фондов Крымского этнографического музея.

На основе сохраненных и изученных поясов артели “Куюмджи”, можно предположить что их изготавливали схожих форм в большом количестве. К примеру, пряжка пояса сохраненного в Крымском этнографическом музее, состоит из двух деталей соединяемых крючком и петелькой, каждая из которых из разных поясов и имеют иное наполнение орнамента. О том, что это два разных пояса также свидетельствует количество сулюков (боковых деталей) – 18 элементов. Потомственный мастер Куюмджи маале Айдер Асанов, говорил что мастера изготавливали всегда нечетное количество боковых элементов и в количестве их было от 9 до 13, в зависимости от типа пояса.

Пояс лагшван къушак – копия старинного пояса из Крымского этнографического музея. Украшение изготовлено в ремесленной мастерской Мирас.

В классификации и описании изделий артели “Куюмджи” в период возрождения ремесел конца ХХ- 2010х годов, считалось что эти формы и типы украшений заимствованы. К примеру, один из сохранившихся типов поясов лагшван къушак – по письменным источникам создавался по типу турецких поясов. А именно его массово изготавливали в артели. Если обратиться к форме, один из образцов таких поясов сохранившийся в Крымском этнографическом музее относит к прямым геометрическим формам характерным для украшений периода Средневековья (вероятно они были распространены и на территории Крымского ханства). В других видах пряжек появляются зооморфные формы, которые характерны для времен Крымского ханства, однако на протяжении нескольких веков (XVIII-XX) были не свойственны для крымскотатарской филиграни. Однако уже в орнаменте, мастера точно и лаконично отобразили традиции крымскотатарской филиграни, даже в рамках жесткой политики отхода от национальных особенностей. В основе данных поясов лежат традиционные элементы свойственные для старинных (XIX в.) образцов крымскотатарской филиграни. Эта, раннее неизвестная особенность орнамента, придает не только историческую, но и особую культурную ценность данных украшений. Также стоить отметить, что во внутренних элементах использовались два типа наполнения, что уже упрощает качество работы. Учитывая что основной особенностью крымскотатарских мастеров является накладная филигрань (многоуровневая), среди украшений артели “Куюмджи” нет ни одного примера данной техники, лишь образцы фоновой филиграни (плоской).

Пояс лагшван къушак – копия отдельных элементов къушак баша (пряжки) и сулюков (боковых деталей) изготавливаемых в артели Куюмджи. Оригинал пряжки в количестве двух образцов хранится в частных коллекциях. Украшение изготовлено в ремесленной мастерской Мирас.

Сулюк (боковой элемент) несохраненного пояса лагшван къушак изготовленого в бахчисарайской артели Куюмджи. Хранится в коллекции БИКАМ3.

На сегодняшний день сохранено лишь несколько образцов украшений изготовленных в артели Куюмджи и все они являются деталями поясов. Однако, основной направленностью работы артели было изготовление в большом количестве небольших украшений – сережек, браслетов, колец. Примеров которых не сохранилось. Если обратиться к письменным источникам, в описании характерных для того периода украшений – советская символика. Одним из редких образцов сохраненных на фотокарточке – сережки с серпом и молотом, предположительно середины 1920-х годов. В отличии от изготавливаемых в артели поясов (где сохранялся орнамент и отходили от традиционным форм), серьги того периода имели характерные для крымскотатарской филиграни формы – круг, пятиконечная звезда и каплевидные подвески, но их наполнение и сопровождение литыми элементами советской символики, были не характерны и упрощали качество работы.

Купелер изготовлены бахчисарайскими мастерами. В центральной части украшения можно увидеть советскую символику – серп и молот. Фрагмент фотокарточки из фондов БИКАМ3.

Данные сведения не позволяют представить общую картину особенностей работы артели или определить характерные особенности украшений. Как и множество других сведений о крымской филиграни, письменные и материальные источники об артели утеряны или уничтожены.

Къушак-баш (пряжка) лагшван къушака в образе современной крымскотатарской невесты. Украшение изготовлено в ремесленной мастерской Мирас.

Деятельность мастеров в рамках артели нанесла большой вред ремеслу: в большом количестве изготавливались низко профессионального и художественного качества работы и нетрадиционные для крымскотатарской культуры украшения ставали частью народной культуры. Однако, сохраненные украшения и элементы, сегодня представляют возможность проанализировать развитие ремесла и традиций в советский период и перенять формы и орнамент, которыми руководствовались мастера в составлении новых украшений. Важным акцентом их деятельности, является способность зафиксировать основные особенности крымскотатарского традиционного искусства и перенести его сквозь потребности временных рамок.

Как правильно дополнять крымскотатарский фес традиционными украшениями?

07/19/2018/в Ayder Asanov, News, Мода, Традиции/от Crimeatatar Filigree

Одежда крымских татарок во все времена имела подчеркнутый изысканный стиль, выделялась обилием вышитых деталей и дополнялась традиционными украшениями. Популярный сегодня элемент традиционного костюма – фес, не был исключением. Как и другие предметы одежды, он изменялся на протяжении столетий и имеет ряд особенностей. Сегодня мы разучились идентифицировать формы феса, вышивку и украшения согласно региональным, историческим и статусным особенностям.

Известно что украшения крымские татарки надевали четырех видов: головные, нагрудные, поясные и украшения для рук. Более 200 лет назад, в традиционным костюме появился новый элемент – фес, небольшая шапочка, и большинство головных украшений стали крепились на него.

В начале XIX века, после упадка традиционной культуры, в обрядах все также бытовали элементы украшений периода правления династии крымских ханов. Украшения для феса, как и къушаки определяли статус их обладательницы. Подобно yiрişli quşak, что был символом замужней девушки, среди головных украшений об этом свидетельствовали – zilif asqı – височные украшения, которые крепились на края головного убора. В каждом регионе данные украшения отличались размером, формой и даже техникой исполнения. Височные украшения являлись сакральным элементом одежды замужней девушки до 40 лет (актуальность сакрального на данный момент за гранью нашего представления: прошло лишь несколько десятилетий после падения Крымского ханства). Как элемент свадебного обряда, височные украшения актуальны и сегодня – их можно взять напрокат и приобрести в ремесленной мастерской MIRAS.

Верх феса украшал töpelik – филигранное навершие на дно шапочки, имевшее форму круга или шестиконечной звезды. На сегодняшний день, известны два типа топеликов: круглый и шестиугольной формы, однако, не стоит исключать возможность существования других. Их, как и традиционные крымскотатарские пояса yiрişli quşak , выполнялись в сочетании двух металлов: серебра и покрытия золотом отдельных элементов. Töpelik богато украшали, но самые искусные работы крымских мастеров не сохранились до сегодняшних дней.

Учитывая хронологическую близость с тенденциями бытовавшими при ханском дворе и украшениями вроде altın horaz, смеем предположить что в богатых семьям сохранивших свой статус при новой власти и еще не успевших перенять элементы костюмов бытовавших при царском дворе, имелись объемные украшения с зооморфными орнаментами и формами. Однако, этого на сегодняшний день не сохранилось и говорить мы можем лишь об отдельных украшениях что носили в гареме крымских ханов.

Во второй половине XIX века ситуация резко меняется. В головных украшениях крымских татарок исчезает объем и многослойность. Девушки все больше отказываются от традиционных украшений в пользу более современных, а родители будущих невест собирая приданное отказываются от, к примеру, височных украшений по причинам упадка традиционной культуры и материальных сложностях. Предположительно, височные украшения все еще носили часть девушек за пределами городов и крупных сел, которым украшения достались по наследству (обращаясь к особенностям временного периода – украшения чаще могли быть украдены, проданы и уничтожены). На смену височным украшениям приходят броши – ziynet-ine. Это обусловлено двумя факторами: следствие французской моды бытовавшей в те времена среди знати Российской империи и второй, более значимый, как продолжение взаимосвязи и взаимовлияния культуры ханского и французского двора во времена правления династии Гераев. Различного рода и форм броши, чаще всего исполнялись мастерами в технике крымскотатарской филиграни. Учитывая простоту исполнения, в сравнении с традиционными крымскотатарскими украшениями, броши довольно быстро обрели популярность не только среди самих девушек, но и среди мастеров. Также, фесы украшались различными булавками – toplu-ine, в зависимости от региона. Головные украшения второй половины XIX века – ziynet-ine, toplu-ine и сегодня можно приобрести в ремесленной мастерской MIRAS. Разумеется и в этот период, обязательным элементом продолжал быть töpelik.

Следует отметить, что согласно моде, девушки носили головные украшения умело сочетая их между собой. И сочетаний вроде прикрепить на фес все украшения что есть у девушки (если она из небогатой семьи) не могло быть.

На протяжении XIX века, формируется традиция украшения из золотых монет. Снова стоит обратиться к особенностям культурного упадка того времени – носить на себе золото было более надежно. Этот период также известен массовой эмиграцией крымских татар , а золото везде – универсальная валюта. Украшения из монет также свидетельствовали и о статусе крымской татарки. Во второй половине XIX века, девушки украшают фесы монетами, лишь дополняя их традиционным töpelikом . После влияния французских украшений, в последние десятилетия, в южных регионах Крыма, стают популярными baş altın – налобные украшения. Смеем предположить, что они не изготавливались местными мастерами. В данный период часть филигранщиков имевших собственные лавки начинали перекупать дешевые украшения из Турции и возможно, актуальность украшения является лишь следствием широкого товарного оборота. Мода на bas altin среди крымских татарок не закрепилось и сегодня они хранятся в музеях по причине того, что были изготовлены из сплава серебра и меди. Украшения представляли собой малую художественную ценность и были сохранены в музеях как и ряд других подобных украшений.

В начале ХХ века, крымские мастера все чаще стали обращаться к традиционным украшениям и профессионально, более сложным работам. Массовое население все так же не могло позволить себе широкое разнообразие головных украшений. Девушки продолжали использовать в качестве украшения феса монеты или броши, дополняя их традиционным töpelikом, что снова обретал многослойность и богатство филиграни. Что носили богатые семьи, к сожалению, мы даже не можем предположить.

В период 20-х годов, начинается возрождение традиционной культуры крымских татар. Этнограф У. Боданинский организовывает полевые экспедиции в села, со слов старожилов делая зарисовки традиционных элементов костюма и быта, не сохранившихся к началу ХХ в. Мастера возрождают уже забытые к тому времени украшения, но и сегодня мы о них уже почти ничего не знаем. Богатое и возрожденное наследие крымскотатарской культуры, позже было уничтожено вследствие Второй мировой войны.

Однако, обращаясь к 30-м годам ХХ века, изысканные и сакральные головные украшения утратили свою значимость. По причине коллективизации, мастера изготавливали в артелях простые и недорогие украшения, часто с использованием советской символики вместо традиционного орнамента. Девушки крепили на фес всевозможные вариации и сочетания, по причине бедности и упадка традиционной культуры.

Спустя семьдесят лет, именно опыт 30х годов ХХ века является отправной точкой для развития украшений на фес. И незнания исторических особенностей может сформировать не наследия как знание для развития, а моду на бессвязные вариации и сочетания украшений, что, к счастью, не имеет ничего общего с традиционной культурой.

Фес был важным элементов костюма крымских татарок на протяжении двух веков (XIX-XX) и продолжает свое развитие в начале нового, преображаясь и обретая новые элементы украшений. Однако, и сегодня их следует подбирать согласно форме и вышивке, которые обусловлены рядом исторических и культурных особенностей .

© Miras Silver, 1992-2018. Все материалы данного сайта являются объектами авторского права. Запрещается копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие сайты и ресурсы в Интернете) или любое иное использование информации и объектов без предварительного согласия правообладателя.

ТОП-6 ГЛАВНЫХ ОТКРЫТИЙ МАСТЕРСКОЙ MIRAS В КРЫМСКОТАТАРСКОЙ ФИЛИГРАНИ ЗА ПОСЛЕДНИЕ 5 ЛЕТ

07/09/2018/в Ayder Asanov, News, Традиции/от Crimeatatar Filigree

Около двух столетий крымскотатарское искусство попеременно находится на этапах упадка и возрождения. Одним из последних периодов возрождения традиционных ремесел были 1920-е года, когда У.Боданинский с уста-баши каждого маале по наследию предыдущих исследователей и полевых экспедиций возрождали старинные традиции. Yipişli iş – крымскотатарскую филигрань, исследовал директор бывшей резиденции крымских ханов вместе с уста-баши Quyumci maale – Зекерья Ибрагимом. Они возродили несколько десятков традиционных украшений, большая часть которых, являлись обязательным элементом обрядовой культуры. Спустя более пятидесяти лет, следующий этап возрождения уже утраченного после 20-х годов наследия производился уста-баши Айдером Асановым в начале нынешнего века. За 20 лет роботы мастер возродил целый пласт наследия увиденного им после 30-х годов. Однако, открытыми являются еще ряд вопросов: что было модно среди крымских татарок до 1930-х годов и что возродили директор бывшей резиденции крымских ханов с главным мастером всех филигранщиков Крыма?

За последние пять лет исследовательской деятельности, ремесленной мастерской были возрождены и проанализированы шесть видов украшений, о которых ранее не было сведений или они были ошибочны, либо не исчезли в депортации.

QANATLI KÜРE

Qanatlı küpe (кр. qanatlı – крылатый) – традиционные крымскотатарские серьги в форме крыльев.

В 2017 г. крымскотатарский коллекционер Низами Ибрагимов, опубликовал фотографию старинных сережек, подобие формы которых не сохранилось ни в одном музее. Однако, в 2000-ом г. подобные сережки изготовил мастер Айдер Асанов, в них прослеживались традиционные сочетание элементов, серьги пользовались большой популярностью у иностранных гостей мастерской. Успев поработать со своим отцом до 16 лет, мастер не успел изучить все виды традиционных украшений, но опыт школы старых мастеров, позволяет ему изготавливать истинно национальные украшения.

Если обратиться к исследовательским работам о крымскотатарских ювелирных украшениях, в перечне серег всегда указаны “канатлы купе”. К термину, добавлено описание: “серьги в форме скрученного каната”, но оно является неверным, т.к. в переводе название сережек звучит как “крылатые серьги”. Cопоставив серьги в форме крыльев, с разницей изготовления почти в столетие, мы рады представить хорошую новость: возрожден третий вид традиционных крымскотатарских сережек.

Серьги старинные из коллекции Низами Ибрагимова. Фото с личной страницы владельца.

Авторские серьги изготовлены уста-баши Айдером Асановым.

UÇ BAŞ QUŞAQ

В период конца XIX в. – начала ХХ в., среди крымских татарок пользовался популярностью пояс uç baş quşaq – (uç baş – трехголовый, quşaq – пояс).

Форма пояса uc baş подобна болгарским традиционным украшениям и, возможно, в середине XIX века форма пояса была заимствована из культуры этого народа. Крымскотатарский исследователь Рустем Эминов, на основе сохраненных документов в БИКАМЗ указывает, что в 1929 г. из Центрального музея Тавриды два пояса uc baş quşaq были переданы в экспозицию музея, основанного в бывшей резиденции крымских ханов. Однако ранее, в Центральный музей Тавриды пояса были переданы из Ялтинского ОХРИМА. На основе этих фактов, можно предположить, что такого вида пояса были завезены в Ялту и в конце XIX века стали популярны среди южнобережных жителей. В 20-х годах XX в., этот вид поясов обрел популярность среди центрального региона. Немного измененный вариант пояса изготавливали и местные крымские мастера, на что указывают элементы традиционной крымскотатарской филиграни и изменение некоторых элементов на образцы крымскотатарского орнамента.

Такой пояс надела племянница У. Боданинского для серии фотографий в 1927 г. Однако, к периоду коллективизации этот вид поясов пропадает и поколение крымских татар, рожденные в конце 20х годов uc baş quşaq не видели.

Пояс uc baş quşaq из фондов БИКАМЗ. Автор фото неизвестен.

Саиде Боданинская в крымскотатарском костюме популярном в начале ХХ века, дополненным поясом uc baş quşaq.

QAРARALI BILEZLIK

Qaparalı bilezlik – традиционный вид браслетов крымских татарок. Украшение выполнено в форме полусфер, в некоторых письменных источниках указано “в форме пуговок”.

Один из таких браслетов представлен в экспозиции Ханского дворца. 3 августа 1925 г. директором музея Усеином Боданинским он был приобритен у Зекерьи Ибрагимова «из тонкой серебряной филиграни, состоит из 8 овальных частей, соединённых между собой двумя рядами цепей».

Работа уста-баши Зекерьи Ибрагимова, приобретенная в 1925 г. Усеином Боданинским в фонды Ханского дворца.

Копия браслета изготовлена в Ремесленной мастерской MIRAS.

ZILIF ASQI

Zilif asqi – традиционные височные украшения. Название изделия происходит от крымскотатарского слова “zilif” – подстриженные волосы на висках в виде локона.

Локоны девушкам подстригали после свадьбы и прикрывая их, пришивали на края феса zilif asqi. Украшения являлось обязательной частью костюма замужней крымской татарки.

Традиция подстриженных локонов существовала в Крыму до первой половины XIX в. как обязательный элемент свадебного обряда и символ замужней девушки. Однако, в период упадка крымскотатарской культуры и обеднения населения полуострова, данный элемент перестали использовать во время свадебной церемонии, а впоследствии он исчез и ряда элементов костюма замужних крымских татарок. Предположительно, в 20-е г. ХХ в., в период возрождения крымскотатарской традиционной культуры, мастера Quyumci maale вновь обратились к этому элементу традиционного костюма. Однако, за данное десятилетие, zilif asqi не успели вновь стать отличительным украшением замужних девушек. По сведениям каталога изданного Бахчисарайским историко-культурным заповедником (2016г.), височные украшения были особенно популярны среди жительниц южного берега Крыма, однако они отличаются от изделий крымских татарок бахчисарайского района, которые представлены ниже:

Авторские височные украшения. Работа уста-баши Айдера Асанова.

Копия височных украшений изготовлена в мастерской Айдера Асанова в г. Бахчисарае.

LAGŞVAN QUŞAQ

Крымские татарки ХХ в. для украшения повседневного наряда часто использовали lagşvan quşaq – небольшой филигранный пояс с традиционной символикой. Образцов таких къушаков остались единицы и по этой причине они позабыты, а для дополнения традиционных нарядов сегодня все чаще используют литые пояса XVIII-XIX веков.

Элементы лагшван къушака, состояли из ажурных прямоугольных, квадратных пластин или восьмилепестковых розеток, соединенных между собой колечками. Количество их менялось от 11 до 48 и зависело от объема талии девушки.

В Симферопольском этнографическом музее хранится lagşvan quşaq изготовленный в бахчисарайской артели “Къуюмджи”. Пряжка пояса состоит из двух элементов разных поясов – на каждом из них сохранились клейма артели. В рамках проекта “Візерунки миру”, в 2016 году была изготовлена копия lagşvan quşaq, на основе оригинальных размеров и орнамента.

Другая пряжка lagşvan quşaq является копией частично сохранившегося къушак баша 30-х годов. Старинная пряжка имеет клеймо, согласно которому изготовлена в артели “Къуюмджи” в Бахчисарае. Такие формы украшений были распространены с конца XIX в. – крымскотатарские мастера начали отходить от каноничных образцов растительного орнамента. Подобием этого типа украшений, к примеру, являются серьги qanatli küpe в форме крыльев.

Пояса lagşvan quşak не являются традиционными, однако они стали частью крымскотатарской культуры. В период 30-40-х годов, такие пряжки каждый день надевали юные крымские татарки, дополняя национальным украшением свои уже осовремененные наряды.

Копия lagşvan quşaq изготовлена в рамках проекта “Візерунки миру” Ремесленной мастерской MIRAS.

Впервые копия пряжки изготовлена в мастерской Айдера Асанова в г. Бахчисарае.

TOРLU INE

Toplu ine – булавка в технике крымскотатарской филиграни. Украшение является одним из обязательных элементов традиционного костюма.

В старину, булавки изготавливали различных размеров и нескольких видов форм. Известно, что девушки использовали их в повседневном быту со второй половины XIX в., вне зависимости от статуса и семейного положения. Разумеется, подобные украшения были известны и раннее, однако, о них не осталось документальных источников.

Вторая половина XIX века известна видоизменениями элементов традиционного костюма. Влияние европейской моды отобразилось и на украшениях юных крымских татарок. Девушки стали украшать костюмы брошками и местные мастера по их подобию преобразовывали булавки. На сегодняшний день известны два вида – toplu ine и topuzlı ine.

Впервые копия старинной булавки изготовлена в мастерской Айдера Асанова в г.Бахчисарае.

© Miras Silver, 1992-2018. Все материалы данного сайта являются объектами авторского права. Запрещается копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие сайты и ресурсы в Интернете) или любое иное использование информации и объектов без предварительного согласия правообладателя.

ИСКУССТВОВЕД ЕКАТЕРИНА ЕРМАКОВА ДЛЯ FOLKROOM.RU: МАСТЕР КРЫМСКОТАТАРСКОЙ ФИЛИГРАНИ

07/18/2012/в О НАС В ПРЕССЕ/от Crimeatatar Filigree

В Бахчисарае кроме знаменитого Ханского дворца и исторического музея«Ларишес» есть еще одна важная достопримечательность. Если обойти дворец справа и спуститься вниз по тихой улочке, то скоро увидишь старое кирпичное здание с вывеской«Ремесленные мастерские»*

ТЕКСТ
Екатерина Ермакова
ФОТО ПРЕДОСТАВЛЕНЫ
автором

Именно здесь находится мастерская старейшего крымского ювелира Айдера Асанова. Мы заранее договорились о встрече с Айдер-агъа и успели немного к ней подготовиться.Мастер родился в 1928 году в Бахчисарае. Его дед и прадед были потомственными къуюмджи – ювелирами. Отец обучался ремеслу у своего дяди Зекерьи Ибрагимова, не только лучшего ювелира в округе, но и уста-баши (глава ремесленного цеха), в обязанности которого входил контроль за качеством работ и соблюдением цехового устава.Крымская объемная ажурная филигрань отличается сложностью и требует высокого профессионального мастерства. До начала 1920-х годов обучение ремеслам в Крыму было сугубо традиционным.Родители приводили к мастеру ребенка в девяти-десятилетнем возрасте. Вначале ученик выполнял любые поручения:помогал по хозяйству, наблюдал за работой мастера и потихоньку осваивал подготовительные операции: отливал брусочек серебра, превращал его в проволоку различной толщины и сечения,учился аккуратно скручивать две тонкие проволочки между собой. Только после этого можно было приступать к плетение филиграни, спаивая ажурные элементы на специальной горелке припомощи легкоплавкого серебряного припоя.Спустя три года происходил обряд посвящения – реван, во время которого старшие мастера оценивали выполненные учеником изделия и принимали его в цех в качестве подмастерья. Через некоторое время нужно было вновь пройти обряд, чтобы получить право уже на самостоятельную работу. Айдер-агъа с десяти лет начал постигать секреты ювелирного мастерства,помогая отцу. Свое первое украшение он сделал втайне от него. Мать помогла ему только посеребрить это медное изделие. Когда отцу показали готовое украшение, утаив имя автора, он предположил, что это работа взрослого мастера, у которого просто вышла «неуклюжая вещь», но, узнав,что украшение сделано его сыном, погладил его по голове и сказал: «Ну,теперь делай сам…»Все это мы узнали от всеведущего Мамута Чурлу. Но очень хотелось познакомиться с самим мастером, которого представляли строгим, солидным человеком. Ювелирная мастерская оказалась маленькой, узкой комнатой с несколькими столами, за ними вместе с мастером Айдером-агъа работали его ученик Руслан Динислямов, дочь Эльмира и внучка.

Айдер-агъа оказался совсем не строгим, он словно излучал благодать, как это бывает с людьми, дожившими до весьма почтенного возраста, сохранившими здравый ум и память, научившимися самому трудному – способности никого не судить и принимать жизнь такой, какая она есть.Видимо, он давно привык к расспросам посетителей и к нам отнесся с большим терпением. Прежде чем начать беседу, Айдер-агъа взял турку,которую здесь называют джезве, закрепил ее ручку в ювелирных тисках и приготовил кофе над газовой горелкой. После традиционной чашечки кофе начался разговор по делу.«Из всех мастеров, работавших в Бахчисарае до войны, остался я один, а раньше только в нашем квартале проживало двадцать пять ювелиров», –начал рассказ старый мастер.Сорок девять лет Айдер-агъа прожил в Узбекистане, куда в шестнадцатилетнем возрасте был выслан вместе с родителями. О тяжести пути вспоминать не хочет, говорит, что самое страшное было, когда приехали на новое место:«Я не помню самой дороги, но потом было очень тяжело. Местное население встретило настороженно, но скоро увидели, что мы такие же, как и они,мусульмане, стали относиться лучше. Тем, кого выслали на Урал, пришлось гораздо хуже. Сначала мы работали в колхозе, на сборе хлопка, ежедневно по пятнадцать-шестнадцать часов. Чтобы выполнить норму, нужно было каждый день в жару по открытому полю пройти в общей сложности по десять километров, да еще малярия свирепствовала, а лекарств никаких».Через полгода из Ташкента в поисках квалифицированных рабочих приехал директор моторно-ремонтного завода и забрал с собой всех, кто имел опыт обработки металлов, в том числе и ювелиров. Айдер стал учеником токаря. «На заводе тоже было нелегко, но там хоть кормили, – вспоминает Айдер-агъа, – по двенадцать часов в день трактора ремонтировал, ходил весь в мазуте, так и спать заваливался». Но желание заниматься искусством не оставляло. Решил поступить в художественное училище им. П. Бенькова. Три года Айдер писал в ЦК и в правительство Узбекистана, чтобы ему разрешили учиться в Ташкенте.Ведь даже из деревни в деревню нельзя было переехать без разрешения.В 1949 году после долгих хлопот органы надзора за спецпоселенцами дали Айдеру Асанову разрешение учиться там, где он хотел. Однако после трех лет на живописном факультете учебу пришлось оставить:надо было зарабатывать на жизнь,и он снова пошел на завод. В 1956 году А. Асанов окончил вечернее отделение Ташкентского электромеханического техникума и был направлен на освоение Голодной степи в районе города Мирзачуль.«Тридцать лет на одном заводе проработал в разных цехах – и мастером, и начальником цеха. Своя мастерская, конечно, в доме была,но разве что по воскресеньям кому нибудь подарочек сделаю. Из серебра-золота не делал – за это самое малое два года тюрьмы давали».

Пояс женский «Виноградный лист» 2004 Серебро, филигрань, зернь, золочение.

В конце 1980-х годов начал задумываться о возвращении в Крым.Но такой возможности долго не было. Жили в ведомственном доме,продавать нечего. Сначала отправился на разведку, а в 1990-м наконец переехали. Работа и жилье нашлись только в далеком селе Красногорка под Керчью, там и обосновались. Пока колхоз не развалился, работал токарем, а потом пришлось зарабатывать на жизнь и музыкантом на свадьбах, и мясником.Мысли о своей первой профессии и потере национальных ювелирных традиций не покидали мастера. В 1995–1996 годах он стал искать местных ювелиров, но никого не нашел. Однако в 1999 году представители общественной организации «Фонд возрождения Крыма» и Турецкого агентства сотрудничества и развития (TIKA) сами нашли его и предложили участвовать в возрождении ювелирного ремесла. Благодаря совместным усилиям Айдер Асанов в 71 год получил наконец возможность заняться любимым делом.Под мастерскую выделили старое здание. «В каком же ужасном состоянии оно было! – сокрушается мастер. – Там на полу огонь разводили. Сами все ремонтировали вместе с учениками и родителями». Фонд оплатил приобретение инструментов, но материалов не хватало. В начале даже медной проволоки не на что было купить. Нашли старый двигатель, разобрали, из медной проволоки сделали две работы: пояс и медальон для фески. Не хватало знаний. Айдер-агъа, конечно, наблюдал, как отец занимался золочением и серебрением, но самостоятельно этого не делал. Начали сами искать препараты, которыми можно сделать покрытие. Книг по технологии не было, это сейчас любой рецепт просто найти. «Помню, что отец использовал состав, который у нас назывался “желтая кровяная соль,” –очень ядовитое вещество. Нигде его не могли найти. Потом случайно узнали, что так называется гексацианоферрат калия. Самостоятельно освоили золочение».На столе перед мастером лежит незаконченное украшение, ион рассказывает об особенностях своей работы:«Сейчас многие сначала придумают изделие, потом рисуют карандашом. А я не рисую, хотя три курса художественного училища и закончил. Привык делать как отец: все в голове придумаю и сразу узор проволокой выкладываю.Пояс, сделанный в десятых – двадцатых годах моим дедом, сейчас находится в постоянной экспозиции Бахчисарайского музея, на нем стоят его инициалы. Мама рассказывала, что старший брат деда в двадцать пятом участвовал в парижской выставке и даже какую-то премию получил».

О своих заслугах Айдер-агъа говорит мимоходом,забыв упомянуть, что и его работы побывали в Париже. С произведениями мастера сегодня знакомы во многих странах мира. В 2003 году в Гданьске, а затем в Стамбуле состоялись первые выставки работ ювелира. В 2004 году Айдер Асанов принял участие в международной ювелирной выставке в Киеве, где занял третье место в конкурсе «Золотой оберег» и был награжден дипломом «За сохранение национальных традиций».В 2007 году участвовал в выставке «Ювелирное искусство Крыма» в Симферополе. А. Асанов –постоянный участник выставок в рамках проекта«Крымский стиль». В 2008 году к 80-летнему юбилею мастера состоялись две персональные выставки в Симферополе и Бахчисарае.«Я благодарен судьбе, что успел сделать мастерскую, воспитал двенадцать учеников и успел передать молодым технику традиционной филиграни. Знакомых по всему миру много.На выставках были во многих странах. Вот в Москве пока не были, – говорит Айдер-агъа,вставая проводить гостей. – Вон там будете проходить – увидите: в сорока метрах отсюда стоит дом, где я родился. Еще подальше – знаменитое здание, построенное в 1887 году моим прадедом, его всегда в кино снимают. Когда-то балкон украшала красивая кованая решетка,на металлолом сдали».

Ссылка на оригинал статьи: Мастер крымскотатарской филиграни. Екатерина Ермакова

Аргументы и Факты: Серебряная нить. В Крыму работает один из последних ювелиров-филигранщиков

12/26/2011/в О НАС В ПРЕССЕ/от Crimeatatar Filigree

Еженедельник “Аргументы и Факты” № 52. АиФ-Крым №52 26/12/2014

Из-под рук этих мастеров — куюмджи, выходили воздушные узоры, которые поясами обнимали тонкие талии девушек, оставались на браслетах, сережках, ожерельях. Великие потрясения XX века чуть не оборвали нить преемников уникального крымского ремесла. Это искусство считалось забытым 60 лет.

Забытое искусство

Склонившись над столом, сидит 86-летний Айдер Асанов, перебирает серебряные завитушки для будущего браслета. На столе разбросаны пинцеты, кусачки, стоит чашка с серебряными опилками, которые переливаются под яркой лампой. Стружка растает под жаром газовой горелки и надежно скрепит все элементы браслета. Каким он будет — неясно, эскизов никаких нет, но есть образ, который лежит в памяти, «кладовке», как сам называет ее ювелир.

Из этой «кладовки» по крупицам доставал воспоминания Айдер Асанов, чтобы возродить ювелирное дело крымских татар.

«Я родился здесь неподалеку, — вспоминает Айдер Асанов. — Отец был ювелиром, как и мой дед… Как, наверное, и прадед. Поэтому уже с детства меня приобщали к ремеслу, я был помощником отцу. Работали все куюмджи в артели, производить что-то дома запрещалось. Но я после школы делал несложные задания. Крым оккупировали, но даже в это время продолжали работать некоторые ювелиры. А потом — депортация. Попали в Узбекистан, отец взял с собой почти 4 килограмма серебра, это нас и спасло от голодной смерти. Там не приходилось заниматься делом. Ведь когда желудок голодный, красота остается на втором плане. Но я помнил о красоте, стремился к ней, поступил в художественное училище. Но не окончил его, нужно было работать — проработал токарем 30 лет».

Артель, в которой работал Асанов, располагалась недалеко от ханского дворца в районе куюмджи маалесы — «квартале ювелиров». Айдер Асанов пытался разыскать мастеров, но увы, никого уже не осталось в живых. И тогда Айдер осознал, что он — единственный, кто владеет уникальным мастерством.

Работа началась с возвращением в Крым в 90-х годах. У него не было ни инструмента, ни материала для того, чтобы работать, оставалось одно лишь желание.

«Когда вернулись в Крым, я работал токарем в колхозе Ленинского района, — вспоминает Айдер Асанов. — Я пытался вспомнить то, чему меня учили, и понял, что это мастерство нужно передать молодежи, иначе все умрет вместе со мной. Набрал учеников, работа закипела. Первое наше изделие сделано из… электродвигателя. Мы разобрали его и достали нужную нам медную проволоку. Дело пошло, о нас начали узнавать, даже получалось, что-то продавать туристам».

Как рождается красота

Появились первые сюжеты на телевидении и в газетах. Тогда желающих научиться ремеслу было хоть отбавляй, но способных — единицы. Экзамен на профпригодность был простой: сделать цветок. «Сейчас мой ученик Руслан справится за 10 минут, — улыбается Айдер Асанов. — А раньше на это могло уйти и несколько часов».

У кого не получалось, приходил еще пробовать. Из подмастерьев Асанова не оставили профессию всего 10 учеников. Его сыновья также не пошли по стопам отца: старший — известный в Крыму певец Эдип Асанов, младший также занимается музыкой. А вот дочь Эльмира после 16 лет преподавания музыки открыла в себе талант ювелира.

Процесс создания сережки или подвески полностью ручной. Все происходит в три этапа, под каждый из которых отведены отдельные комнаты. В плавильне серебро плавится в слитки толщиной в четверть пальца. Раньше мастера использовали изогнутую ленту, которую скрепляли двумя пластинами, а потом заливали серебром. Сейчас пользуются уже готовыми формами.

Вот заготовка попадает во вторую комнату — ее ждет прокатная машина, благодаря которой за несколько проходов слиток превращается в проволоку длиной полтора-два метра. Самая тонкая серебряная проволока — всего 0,32 мм толщиной.

В самых различных состояниях эта серебряная нить попадает уже на стол к мастерам. После того как все детали скручены, тонкими пинцетами и плоскогубцами их спаивают. Последний этап — вываривание с лимонной кислотой: так «отбеливают» серебро.

«Мы пользуемся только чистым серебром 999 пробы, с другим просто не получатся такие манипуляции, проволока будет ломаться, — объясняет мастер. — Раньше материал покупали в банках, но теперь с этим – сложности, пока пользуемся старыми запасами. Все делаем для девушек, для парней ничего нет! На одну работу, в зависимости от сложности, может уйти и 10 дней. Серебро, кстати, защищает своего хозяина — это оберег».

Пока Айдер добился нужной формы и размера для браслета, в брак ушло около пяти цветков. Их ждет переплавка, либо потом эти цветы как-то используют в других изделиях. Кстати, цветы состоят, в основном, из шести лепестков — эта цифра у крымских татар в почете, так же, как 8 и 10. Завитушки в виде латинской буквы «S» тоже часто встречаются на украшениях. Они символизируют главную драгоценность Крыма — воду. Где вода, там – жизнь, это символ продолжения рода. Возможно, благодаря серебру род Асановых тоже сохранился и приумножился. Как та серебряная нить в пальцах ювелира, вернувшего в этот мир красоту.

Ссылка на оригинал статьи: Серебряная нить

БИЗНЕС И КУЛЬТУРА: Крымская филигрань Айдера Асанова

03/18/2010/в О НАС В ПРЕССЕ/от Crimeatatar Filigree

Неподдельный интерес и симпатия к Бахчисараю возникает уже с первого получаса прогулки по его исторической части — Старому городу. Туда ведет одна «крупная» автомобильная дорога, по которой частенько еле-еле могут разъехаться два автомобиля. Здесь ты оказываешься в сплетении узких улочек, мостков через речку Чурук-Су, то и дело скрывающуюся от взгляда в фундаментах зданий. А в сумерках то и дело замечаешь легкую сизую дымку, струящуюся между черепичными крышами и башенками Ханского дворца. Но главное – звонкая тишина, властвующая над древним городом, изредка нарушаемая призывами муллы к молитве. А ночью над Бахчисараем раскрывается во всей красе огромное, безраздельное небо, усыпанное бесчисленными звездами…

В Старом городе Бахчисарая, неподалеку от Ханского дворца можно набрести на настоящий ремесленный дом: одна комната отведена под гончарную мастерскую, в другой работают вышивальщицы, создающие уникальные работы в технике традиционного крымско-татарского золотого шитья. В третьей же комнате располагается мастерская главного героя этой публикации, Айдера Асанова, мастера и хранителя одной из самых удивительных татарских культурных традиций – настоящей крымской филиграни.

Айдер Асанов родился, в 1928 году в Бахчисарае в семье потомственных ювелиров. Его отец – Абдулмеин-эфенди, работал в известной и почитаемой ювелирной артели «Къуюмджи», стал для юного Айдера главным учителем и наставником в изучения традиционного крымскотатарского искусства филиграни (филигрань (от итал. filigrana, от лат. filum — нитка и granum – зерно; прим. ред.) — создание ювелирных украшений из серебряной, золотой или медной проволоки).

В 1944 году, во время массовой депортации крымских татар, семья Айдера Асанова была выселена в Узбекистан. Это событие, которое сейчас оценивается не иначе как геноцид, для многих мастеров народно-прикладного искусства, стало причиной утраты уникальнейших технологий и секретов мастерства, которые передавались из поколения в поколение. Необходимость элементарного выживания вынуждала профессиональных художников перепрофилироваться. Таким образом, их искусство, которое в основном было делом семейным, не находившее путей для реализации, погибало.

В Узбекистане 16-летний Айдер стал учеником токаря на Ташкентском моторно-ремонтном заводе, а через 3 года ему удалось подать документы для поступления на отдел живописи Ташкентского художественного училища имени Бенькова. Но материальное положение семьи не позволило Айдеру закончить обучение в этом заведении. В итоге после вечернего отделения электромеханического техникума Айдер, как специалист по холодной обработке металлов, был направлен в Голодную степь в город Мирзачуль на испытательный ремонтно-механический завод, где работал вплоть до 1989 года – сначала мастером, а затем начальником различных цехов.

Только в 1990 году Айдер Асанов смог вернуться на родину, он поселился в селе Красногорка, где еще порядка 9 лет работал по профессии то токарем, то резчиком…

В 1999 году благодаря помощи «Фонда возрождения Крыма» и средствам, выделенным Турецким агентством сотрудничества и развития, в Бахчисарае была организована мастерская для творческой работы и обучения искусству традиционной крымской филиграни, которую и возглавил Айдер Асанов. В 2003 году, в Стамбуле и Гданське состоялись первые выставки работ мастера. В 2004 году Айдер Асанов был награжден дипломом в номинации «за сохранение национальных традиций» в конкурсе «Золотой оберег». В честь 80- летия мастера в 2008 году были организованы персональные выставки мастера в Симферополе и Бахчисарае.

Айдер Асанов: Много времени уходит на то, чтобы определиться, что ты хочешь делать. Тем более, что если уже сделал какое-нибудь украшение – его копировать нельзя…Я покупаю серебро в банке – и из того куска, который там в кирпичике, отрезаю понемножку, начинаю вырезать, тянуть, вальцевать, потягивать – и получается тончайшая проволока, из которой можно уже делать какие-нибудь мелкие детали и части украшения.

Ребят я учу сначала готовить эскиз – но не из серебряной проволоки, а из медной. А я в свое время научился сразу делать работу, без эскиза… Потом каждая часть и грань украшения очищается, отбеливается. Но со временем – через год-два она темнеет, конечно.

Вот это – настоящая крымская филигрань. А всякие халтурщики копируют уже созданные работы, расплавляют металл, заливают – и получают форму. Но украшения-то уже получаются не ручной работы…

Я сам безмерно рад, что успел это сделать, возраст ведь уже такой… Успел передать. Двое учеников работают здесь, в Бахчисарае, двое живут в деревне и работают дома – им просто накладно сюда постоянно ездить…

asanov-8

Есть много документальный фильмов о филиграни – и в России в том числе… Даже Министерство иностранных дел России заказывало нам работу.

В общем, сейчас во многих государствах интересуются нашими работами: приезжают из Норвегии, Швеции, Финляндии, Германии, Америки, Канады… Туристы ведь приходят, покупают.

А это – (Айдер показывает рукой в сторону работающего за дальним столом молодого человека – прим. ред.) – Руслан Динислямов, из 12 человек мой самый лучший ученик, я оставил его при себе. И заказы теперь нам пошли на украшения.

Вот прямо сейчас в нашем Татарском художественном музее выставлены работы, только их там не очень много: мужчина в полном одеянии национальном и женщина в облачении – чтобы показать, что народ-то крымский есть, он существует, и традиции его не забыты…

Стена мастерской Айдера Асанова украшена фотографиями учеников, которых он обучил и выпустил уже обладателями древней технологии, и сейчас они уже самобытные, дипломированные ювелиры.

Собственно, восхищает в этом человеке не только высочайшая степень мастерства, а также действительный подвиг мастера, большого человека, прошедшего столь длительный и сложный жизненный путь – и вернувшегося в родной край, сохранив в себе уникальные традиции.
И передав их следующим поколениям.